Все это было у нас на Дону в
незапамятные времена. В ту пору степи наши звались Диким полем. Они и правда
были дикие: ни дорог, ни проезда. Везде, куда ни глянь, одни ковыли да высокие
травы. Только и пролегал Ногайский шлях. Татары по тому шляху на Русь ходили
грабить и убивать. Жилья нигде не приметишь, лишь по-над самым Доном да по-над
речками, его притоками, редко-редко стояли казачьи городки. В них и днем и
ночью начеку казаки, на карауле. Врага на себя каждый час ждали. Налетят
татары, а казаки отобьют и погонят их в степь. А нет - так беда. Татары побьют
казаков, старух и малых детей, а девушек в полон заберут и гонят по Ногайскому
шляху, что шел к самому Каспийскому морю. Идут девушки-полонянки по шляху, лица
у них от солнца да степного ветра черные, сами босые, оборванные, голод и холод
терпят. Горе одно, да и только. Но и у них был свой заступник.
На Дону, в затонах, да и в других степных речках каждое лето
цветут кубышки - белые лилии. Их по-старинному одолень-травою величают. Она-то
вот и была заступником несчастных девушек-полонянок. Как вечер - на воду тут же
упадет туман и пропадут белые лилии. А на берег выйдет старичок, сам сухонький,
борода белая, клинышком. В руках черемуховый костылик, за плечами переметная
сума. Шаги у него мелкие, а походка спорая, за одну ночь сто верст пройдет.
Глядишь, он уже и у татар объявился. То нищим калекою милостыню просит, то
именитым ханским гонцом прикинется, указы от самого хана читает, а то тароватым
купцом объявится. И не столько продает, сколько из своей сумы раздает бархат да
шелк даром. Татары-то и рады. А когда он их попросит, чтобы его допустили к
девушкам-полонянкам, они ничего, не препятствуют. “Иди”, - говорят.
Купец, поглядит на невольниц, свою переметную суму сбросит с
плеч и начнет девушек потчевать медовыми маковками. Потом уйдет. А к вечеру,
как станет солнце на закате, он ударится о землю, обернется белым лебедем,
крикнет призывным голосом, и тут же все девушки-полонянки превратятся в
лебедушек. Кинутся ловить их татары, да где им. Всю ночь лебединая стая в пути.
На утренней заре она подлетит к Дону, падет на воду, попьет и выйдет на берег.
Станут лебедушки девушками. Глянут на то место, где опустились на воду, а там
цветут белые лилии, одолень-трава.
И теперь еще пожилые казаки-станичники, рассказывая это
давнее старинное предание, обычно добавляют, как бы невзначай, что русским
людям в великой нужде и в трудное время не только одна одолень-трава, но и
каждая травка и былинка, родная матушка-Землица помогают.
